Читать книгу - "Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку] - Юлия Владимировна Монакова"

– Так значит, всё-таки правда, – проговорила она заторможенно, словно про себя.

– Даш… – он робко прикоснулся к её плечу, но она с неожиданной резкостью отбросила его руку. Лицо её исказилось от злости, практически ненависти.

– Это всё правда! – повторила она. – Правда!!!

И, развернувшись, девчонка пулей вылетела за дверь. Белецкий не успел её остановить.

Следующие несколько дней прошли в каком-то странном забытьи. Белецкий помнил только о том, как сменил сим-карту – чтобы назойливые журналисты не донимали его бестактными звонками. Всё остальные события всплывали в памяти смазанными, словно через дымку. Возможно, это была защитная реакция. Наверное, он ездил в театр; наверное, с кем-то встречался и разговаривал; наверное, что-то ел и когда-то спал…

Несколько раз он пытался наладить контакт с Дашей, но она упорно отказывалась разговаривать с ним даже по телефону, не то что встречаться. Анжела умоляла дать дочери время – дескать, это юношеский максимализм, она посердится-посердится и отойдёт.

– Больше всего меня пугает, – вполголоса жаловалась бывшая жена в трубку, – что она выпытала у меня фамилию, имя и отчество настоящего отца, а также год его рождения. Сейчас пытается разыскать папочку через соцсети…

Белецкий почувствовал укол ревности. Он, конечно, не был для Даши идеальным отцом, но как легко для неё оказалось перечеркнуть всё хорошее! Вот уже ей никто больше и не нужен, кроме реального папаши… Словно его, Белецкого, никогда не существовало в Дашиной жизни.

В конце изнурительно-бессвязной недели, которая не только не привнесла в их с Дашей отношения ничего определённого, но даже увеличила разрыв, Белецкий отправился в театр играть спектакль. На душе скребли кошки, но он старался держаться хотя бы на людях. Сердце давало о себе знать практически каждый день. Из дома невозможно было выйти без нитроглицерина, и Александр ощущал себя дряхлым стариком, зависимым от лекарств.

Кое-как, практически на автопилоте, отыграв представление, он долго сидел в гримёрке, пытаясь прийти в себя. В этот раз у него даже не хватило сил выйти на финальный поклон, и партнёры по сцене закидали его встревоженными вопросами, а зрители долго не хотели расходиться, не веря, что артист их попросту проигнорировал.

Александр чувствовал, что совершенно не в состоянии собраться и поехать домой. Боль в груди становилась всё сильнее. Принятая таблетка почему-то не помогала – наоборот, боль разрасталась, отдавая уже в левое плечо, шею и руку. Впервые он почувствовал страх.

«Что со мной не так? – подумал Белецкий. – Может быть, это что-то серьёзное? Чёрт, права была тётя Глаша, когда посылала меня к врачу…»

К его величайшему удивлению, водитель не приехал за ним к театру. Набрав его номер и поинтересовавшись, почему он не явился, Белецкий услышал в ответ недоумённое:

– Так вы же сами меня отпустили, Александр Владимирович. Я отпросился у вас на сегодняшний вечер – встретить тёщу в Шереметьево. Вы разрешили, сказав, что доберётесь на такси. Разве не помните?

Действительно, что-то смутно припоминалось. Вот только склероза ему недоставало…

– Да-да, запамятовал, – сконфуженно признался Белецкий. – Извини. Конечно же, я возьму такси.

Однако при мысли о том, что придётся сейчас сесть в машину, его замутило.

«А пройдусь-ка я, – решил он внезапно. – Подышу свежим воздухом… Может, полегчает. В конце концов, такси можно вызвать откуда угодно».

Он осторожно двинулся по тротуару, стараясь не встречаться глазами с встречными прохожими – узнаваний и автографов ему сейчас определённо не хотелось. Сердце не успокаивалось, и Белецкий начал понимать, что с его здоровьем действительно что-то неладно – каждый шаг был мучителен. Острая боль отдавалась уже не только в плече, руке и спине, но даже в нижней челюсти, будто у него прихватило зубы. Несмотря на то, что Александр ничего не ел несколько часов, он чувствовал тошноту. Дышать было тяжело – грудь словно придавили бетонной плитой. Он понял, что совершенно беспомощен.

Медленно свернув в первый подвернувшийся двор, Белецкий чуть ли на ощупь добрёл до скамейки у ближайшего подъезда, тяжело осел на неё и в изнеможении закрыл глаза. «Наверное, пора вызывать скорую помощь…» – ещё успел подумать он перед тем, как погрузиться во мрак.

Виктория Белкина

Как бы кощунственно это ни звучало, но, когда вокруг Белецкого разразился связанный с его бездетностью скандал, Вика немного расслабилась. Нет, в глубине души она, конечно же, сочувствовала Александру, интимная тайна которого была так безжалостно брошена на растерзание алчной журналистской своре. Но в сложившейся ситуации она видела, прежде всего, собственную выгоду: теперь-то Александру будет явно не до её семьи и ребёнка.

Впрочем, Данила был настроен более скептически и не разделял оптимизма жены.

– Не думаешь ли ты, – спросил он хмуро, – что Белецкий попытается спасти свою репутацию как раз за счёт Ванечки?.. Дескать, вот вы все про меня такой бред пишете, а на самом деле у меня есть родной сын!

– Мне так не кажется, – она покачала головой. – СМИ раздули историю до небес, голословно опровергнуть факт уже не получится. С него потребуют доказательства, а никаких реальных подтверждений тому, что он Ванькин отец, у Саши точно нет.

– Да, пока нет, но если он их раздобудет?

– Как? – Вика пожала плечами. – Для ДНК-теста, насколько мне известно, требуется как минимум капелька крови или слюны, ну или хотя бы волосок. А я его к Ванечке и на километр не подпущу.

– Ну, не знаю… Вдруг он подкупит няню?

– По-моему, у тебя развивается паранойя. Успокойся, Дань. Я почему-то уверена, что Саша не станет действовать такими низкими способами.

– С чего это ты так веришь в его порядочность? – проворчал Данила. – Он, по-моему, не раз проявлял себя, как самая настоящая скотина.

– Не знаю… Мне показалось, он изменился, – задумчиво произнесла Вика. – Ты знаешь, я действительно верю в то, что люди способны меняться к лучшему.

– «Я встретил вас – и всё былое в отжившем сердце ожило…» – несколько нервно продекламировал Данила. Вика воззрилась на него в непередаваемом изумлении.

– Данечка, ты что – всё ещё ревнуешь?! До сих пор? Глупый! Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, и, кажется, после нашей свадьбы я ни разу не давала тебе повода…

– Ладно, – не в силах выдержать укоризненный взгляд жены, буркнул он, глубоко уязвлённый тем, что Вика так легко попала в его слабое место. – Я не тебе не доверяю, а Белецкому. Он просто мне не нравится… Вот и всё. Забудь.

Тем временем пришла пора, наконец, играть дипломный спектакль перед государственной аттестационной комиссией.

И сама